Я никогда не верила в любовь.
By Elisabeth Alford.

Я никогда не верила в любовь. Зачем? В моей жизни был человек, которого я «любила» и который, как я думала, любил меня. Да, я вышла за него замуж. А через год поняла, что он готов променять меня на красивые глаза моего младшего брата. Конечно, я долго игнорировала взгляды Сегучи Томы, которыми он не удостаивал никого, кроме Эйри. Но когда я застала их вместе, в нашей квартире, бывшую для меня оплотом.… Внутри что-то оборвалось, где-то в районе сердца, я вышла на улицу, не в силах вытерпеть боли. Да, я и Тома долгое время жили вместе и сильно привязались друг к другу. И теперь мне больно. Больно, что мой муж … извращенец. Я даже не знаю, как это назвать!
Я его уважаю. За то, что он сделал для моего брата в прошлом, делает сейчас и, не сомневаюсь, сделает в будущем. Пока Эйри позволит ему быть рядом.
Вот теперь я понимаю, что никакой любви нет, и не было. Лишь привязанность, ничего более. Мы идеально подходили друг другу: ты – музыкант, играющий в популярной группе, продюсер, преуспевающий бизнесмен. А я? Я – дочь настоятеля буддийского храма с безупречными манерами, готовившаяся с самого детства только к карьере послушной жены, отличной хозяйки и любящей матери.
Хотя не думаю, что оправдала надежды и мечты «обожаемого папочки». Я даже не стала матерью.… Как только я переехала в Токио вместе с Томой, я изменилась. Стала «радовать» мужа и родственников вызывающими нарядами, ездить где-то до трех ночи на столь же вызывающей машине, что и хозяйка. Список можно продолжать очень долго. Одна радость, мои знакомые меня поначалу даже не узнавали.
Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть из головы ненужные мысли. И опять закурила. Тоже вредная привычка, приобретенная в «новой жизни». Не без помощи Эйри, конечно.
Да, эта история с Томой и привела меня сюда, в зал ожидания Токийского Аэропорта. Я безразлично разглядывала суетящуюся толпу. Как обычно. За свою жизнь я, наверное, побывала в сотне подобных заведений, так что с трезвостью могу сказать – как обычно. Спешащие люди, изредка на глазах тех или иных появляются слезы горечи расставания или радости долгожданной встречи. Это так мило и естественно, что я даже чуть улыбаюсь…
Мои размышления прерываются. Объявляют посадку на рейс Токио-Нагасаки. Я уже поднялась со своего места и взяла небольшой чемоданчик – только самое необходимое и/или дорогое для меня. Остальное я оставила …(дома ли… сомневаюсь, что когда-нибудь смогу опять назвать это место домом) все-таки дома. Может быть на зло Томе, а может на тот случай, если я не смогу бросить все, уехать. Если я вернусь, и будет все как прежде. Итак, я уже поднялась со своего места, как:
- Мика-сан, Мика-сан, подожди, - раздался до боли знакомы голос у меня за спиной.
Ко мне быстрым шагом шёл человек, из-за которого я сейчас стою посреди аэропорта. Президент огромной звукозаписывающей компании NG, великий клавишник легендарной группы Ниттл Грасперс, «Гений Тома» (как всегда называл его Рюичи), и просто мой муж. Мы не виделись не больше недели, не мне почему-то кажется, что он изменился за это время. Сегучи будто светился изнутри, а колдовские глаза смотрели с таким теплом и лаской… на меня? Не может этого быть.
- Мика-сан, Мика-сан, тебе плохо?
- Прости, я просто задумалась.
Опять закуриваю. Странно, мне всегда казалось, что в подобных заведениях строгое правило «No smoking».
- Мика,- он пытается взять меня за руку, но я не даюсь. – Прости.
- Не стоит. Я не видела, КАКИМИ глазами ты смотрел на Эйри.
- Ты ошибаешься…
- Тома, у меня самолет, - я не даю ему договорить. Не хочу, чтобы он извинялся. – Сейчас я уезжаю в Киото. К отцу. И буду жить там, сколько потребуется. А ты пока… подумай обо всем хорошенько. Если что, ты знаешь, где меня найти.
Я уже развернулась и пошла, как сзади раздалось тихое ворчание:
- Но я люблю тебя. И хочу любить только тебя.
- Любви нет, Тома, - резко сказала я, даже не поворачиваясь, продолжая идти, - мы были сильно привязаны друг к другу, только и всего. Прощай.
Он что-то говорил вещё, но я не слышала, не хотела слышать. И уже в самолете, я думаю:
«Прощай, Тома – сан. Ты не найдешь меня, даже если захочешь. Чувство от потери любимой игрушки скоро пройдет, и ты найдешь себе новую »
Я никогда не верила в любовь.