Его никогда не оставляли одного надолго. Конохские кошки всегда считали, что за время их отсутствия с ним произойдет нечто эпохальное, и, вернувшись назад, они обнаружат, что он либо сбежал, либо покончил с собой, либо открыл способ подчинить себе собственную чакру. Разумеется, это было верхом наивности, но Сасори не спешил разуверять их в этом. Что ни говори, а без конохских кошек было скучно.
И сейчас ему тоже было скучно.
Возможно там, снаружи, на Коноху напал Орочимару, глупая девчонка с деревянным именем уже бросилась на него в приступе отчаяния, и холодный меч, в который имел обыкновение при любой опасности превращаться язык Орочимару, уже пронзил молодую грудь.
Возможно там, снаружи, на Коноху напали Итачи и Кисаме, а может быть, его родная до боли организация полным составом: они ворвались в деревню на огромной глиняной птице, и Лидер, размахивая соломенной шляпой, как глава революционного движения, угрожающе рычал: "Верните мне тело моего подчиненного!". Одна из конохских кошек немедленно доложила Лидеру о том, что Сасори жив, и птица уже летела по направлению к его тюрьме, и вниз с огромной высоты кто-нибудь из горячо любимых товарищей спихивал эту назойливую сволочь Тоби, который постоянно ожидал, что "в Акацки вот-вот освободится место".
Возможно там, снаружи, все было гораздо проще: все гнались за Итачи и Кисаме, утащившими наконец Девятихвостого, поэтому Сасори был забыт за ненадобностью, но вскоре о нем вспомнят, потому что если кто-то попытается помешать ритуалу, да еще и стянуть с него непосредственный объект приложения техники, Лидер собственноручно тому башку снимет. Хотя Сасори сильно сомневался, что конохцы смогут пройти все препятствия, предназначенные тем, кто подбирается к Акацки.
Кукловод потянулся и скучающе уставился на дверь.
"Откройся! - мрачно приказал он. - Я хочу, чтобы кто-нибудь пришел".
Конечно, это было не совсем правдой: единственные, кого Сасори действительно хотел видеть - это (в порядке убывания желания пообщаться) Дейдара, Лидер, Кисаме, Тоби (Тоби, конечно, мертвый - исключительно с целью мирного, безобидного злорадства) и...
"Ну да, девчонка с деревянным именем. Сакура," - он тряхнул головой, не понимая, почему еще полсекунды назад ему было немного неловко признать, что он хотел бы ее видеть. Вполне естественное желание: она не причиняла ему боли, смотрела на него с полу испугом, полу изумлением, была равна ему по силе (конечно, он вспомнил ее! Было удивительно, что он вообще смог ее забыть...), интересовалась Орочимару...
- Са-ку-ра, - он медленно, с расстановкой попробовал ее имя на вкус и дотронулся до перевязанного плеча. Плечо ныло, но какой-то странной, глубоко запрятанной внутри болью, совсем не такой, как раньше. Сасори нахмурился. - Сакура, - повторил он, нарушая тишину. - Сакура, - в третий раз имя скользнуло с языка легко: так же, как Дейдара... или Кисаме, или имя еще кого-нибудь из старых его товарищей. - И Сасори, - зачем-то прибавил он.
Дверь скрипнула и отворилась. Сасори резко отвернулся от нее, притворившись спящим.
Сакура шагнула в комнату, осторожно опустила на пол тяжелую сумку и немного вздохнула.
"Хорошо, что он спит, - с облегчением подумала она. - Когда он спит, то выглядит почти безобидно".
Сакура протащила сумку к противоположной двери и, достав ключ, отперла ее. Втащила сумку внутрь и хотела уже закрыть дверь за собой, но ее взгляд упал на Сасори. Тот спокойно смотрел на нее широко открытыми красными глазами.
Сакура замерла, полу наклонившись по направлению к нему, стоя почти в полуметре от двери внутри ее каморки, но по-прежнему цепляясь за ручку. Положение было довольно неудобным, но Сакура не могла пошевелиться. Первой мыслью снова было предположение о том, что Кукловод использует технику иллюзии, но девушка вовремя вспомнила о его беспомощности.
"Хорошо, если не иллюзия... Тогда что?" - в немом отчаянии подумала она, не в силах двинуться с места.
"Возможно, тебе просто понравились мои глаза", - некстати всплыл в голове Сакуры обрывок вчерашнего разговора, и она тряхнула головой и выпрямилась, почувствовав, что краснеет.
- Что? - не очень вежливо поинтересовалась она, снова ступая в белоснежную комнату.
- Ничего, - спокойно ответил Сасори, продолжая изучать ее взглядом.
- Тогда нечего на меня так смотреть! - возмутилась Сакура.
- Как - так? - поинтересовался Сасори, остановив взгляд на ее губах.
Сакура шумно вздохнула, пытаясь подобрать определение этому взгляду. Не обвиняющий (Сакура тысячи раз ловила на себе обвиняющие взгляды матери, когда увиливала от работы по дому), не азартный (такой, какой был обычно у Ино, выражающий что-то наподобие "Посмотрим, что ты еще выкинешь, Широколобая!"), не испуганный (как у Хинаты, например), не пугающий (как в первую их встречу) и уж никак не влюбленный (влюбленные взгляды в исполнении Наруто и Ли девушка уже выучила наизусть и вряд ли с чем-нибудь могла их спутать). Такой взгляд Сакура ловила на себе один лишь раз: когда в первый день их совместной службы в седьмой команде Саске как-то странно повел себя... Она думала о том, что такой, как Саске никогда не посмотрит на нее... и поймала на себе его взгляд... Сакура тряхнула головой, отступила на шаг и захлопнула за собой дверь, привалившись к ней спиной.
"Добром это не закончится... - отчаянно подумала она, - не закончится..."