Баки брел по пустыне собственной души, уже не надеясь, что хоть одно живое существо сможет понять его страдания, запечатаные кровью невинного Гекко Хаяте, некогда погибшего от руки пустынника. Казалось бы, его, убившего сотни, нет тысячи людей за свою долгую жизнь не должна бы волновать смерть какого-то мальчишки, но последний взгляд Хаяте…в нем было столько боли…столько желания жить…Это терзало Баки…И пустыня его души полыхала огнем вины. Вины, которую пустынник должен будет нести один всю свою оставшуюся жизнь. Боже, как он хотел, чтобы все поскорее закончилось! И все же Баки был синоби. Синоби не плачут и не страдают, у синоби нет чувст и они с радостью исполняют роль орудий для своего селения. Сколь многих Баки - сенсей научил этому! Так почему теперь после столкновения с ниндзя Конохи все так переменилось? Он всегда знал, что нападение на скрытую деревню страны Огня было ошибкой, но лишь когда он увидел пустые глаза мертвого Хаяте смотрящие в небо, он понял почему. Коноха была воистину проклятым местом. Тот кто попадал в нее уже не мог оставаться прежним. Раньше Баки считал, что судьба синоби одиночество. Он принял свою судьбу с честью и учил этому других. Он жил в пустыне и его душа словно бы отражала страну Ветра откуда он был родом. Но впервые в жизни Баки чувствовал, что потерялся в этой пустыне. Он был один и ему некуда было идти потому что на километры вокруг не было ничего кроме потрескавшейся земли и неба с которого укоризненно смотрел на него Хаяте – человек знавший танец катаны. Равный самому Баки, знавшему танец клинков воздуха. Знавшему, как знавшему и то, что случись им танцевать вместе это был бы красивый танец. Танец, который никогда не будет исполнен, ибо душа ветра лишилась души огня и осталась в одиночестве. Даже если вся кровь его, пустынника Баки, будет пролита, дабы не дать имени Хаяте сгинуть в веках, даже если лик его, навек запечатленный в сердце тьмы, искривится в гримасе боли, все равно – прощения ждать нельзя, ведь если свет отпустит все грехи его, кто придет на могилу Дитя Огня с красными розами и будет тоскливо смотреть в никуда в вечном покаянии? Это имя… В холодном камне… И тело, покоющееся под плодородной землей, дарующей жизнь тем, кто еще не ушел. Там, далеко за горизонтом, если прокричать его имя, отзовется ли он? Услышит ли голос, полный боли и отчаяния, вой одинокого волка, потерявшего даже надежду и угрюмо рыскающего в поисках пропитания? Не жизнь, а выживание, искупление грехов… «Я буду жить… - шептал Баки, - жить ради тебя… Жить за нас двоих…» Одинокая тень скользнула под жарким полуденным солнцем. Кто же это? Такой же одинокий, как он… Возможно…
Прослезилася я... Не, ну где еще можно найти чела, который УМЕЕТ писать про Баки?
